Игорь Негатин - За гранью Джихада [СИ]

— Так, что у нашего Медведя? — я разорвал конверт и вытащил довольно большое письмо. Три страницы. Странно. Для Нардин это много. Он всегда был сух и немногословен. Излагал только новости и факты, оставляя эмоции на совести собеседника.

Письмо перечитал два раза. Если бы сейчас за мной наблюдала наша белоглазая консьержка, то наверняка бы подумала, что я не только развратен, но и неграмотен. Потому что вид у меня был слегка ошарашенный. А новости, про которые писал Нардин, были не самые хорошие. Во-первых, — погиб Джузеппе Марино. Погиб в какой-то американской дыре. Как её там? Сан-Антонио, да. Погиб на службе. Твою мать! Он был хорошим парнем. Поначалу, я подумал, что тут дело нечисто и Полю нужна помощь. Мало ли… Может он нашёл ребят, которые виновны в гибели Пеппино и надо произвести некоторые «расчёты» с местным населением. Всё оказалось проще. Смерть Марино это простая случайность. Увы, такое тоже случается. Дьявольщина, как же это глупо! Я даже кулаком грохнул по столу. От злости. Глупо! Выжить в таких переделках, что и вспомнить страшно и погибнуть в какой-то техасской дыре.

Кроме этого, Нардин написал о работе. Вот здесь и начинались непонятные вещи. Как я понял, раз перед своей гибелью, Джузеппе успел пристроить Поля на работу. В охранную контору. Что за работа и в чём она заключается, Поль не написал. Как понимаю, это не тот случай, когда информацию можно доверить бумаге и почтовой службе. Обрисовал сферу деятельности, — так будет точнее. В общих и ничего не значащих фразах. Одна фраза меня очень удивила. «Всё, что тебе расскажут работодатели, а именно Патрик Белл, это правда». Последнее слово было дважды подчёркнуто.

С одной стороны… предложение привлекательное. По словам Поля, это не просто хорошее жалованье, а «интересный шанс» и «привычная» работа. Тут я немного не понял. Какой именно шанс? Свернуть себе шею? Мог бы и поподробнее написать. Или позвонить на крайний случай. Тоже мне, великий комбинатор. И про «привычную работу» подробнее написать. Если под этим словом он подразумевает какие-то военные действия, то причём здесь Техас? Хоть бы континент, где эта работа намечается упомянул, старый бродяга.

А через несколько дней всё и решилось. Само собой. Причём, как это часто бывает, без всякого участия с моей стороны. Шеф в очередной раз напился и начал ругаться. Досталось всем. И глупой секретарше, которая пришла в слишком длинной юбке, и этой «жирной корове» — жене, которая позвонила не вовремя. Ещё бы не вовремя. Когда его жена начала визжать в телефонную трубку, наш шеф аккуратно повесил свой пиджак на спинку кресла и раскладывал на столе секретаршу. После ультразвука, вылетевшего из телефона, сексуальное желание сошло на нет и начальник был зол как сто тысяч чертей.

Потом (после двух стаканов коньяку) стенания перешли в область политики и весь свой гнев он обрушил на эту «старую сволочь», которая погубит весь мир. Под этим любезным обращением шеф понимал своего тестя. Как я уже говорил, это крупный чиновник из Бундестага. Не знаю, что он ему наплёл, во время последнего семейного ужина, но шеф рвал и метал. Всё грозился, что объединение Германии выйдет боком и этой «старой развалине» в первую очередь. Потом, как обычно, в стену полетела бутылка. Разумеется уже пустая. Кстати, перед уходом, надо будет оставить записку секретарше, что в кабинете шефа надо опять убрать осколки и вставить новое стекло в разбитую рамку. Начальник, (когда доходил до определённой кондиции), как правило целился в большую семейную фотографию. Она висела посередине стены и шеф, даже сильно пьяный, редко промахивался. В итоге, его «семейное счастье» разлеталось вдребезги, а он засыпал прямо за столом. С блаженной улыбкой на лице и чувством выполненного долга.

Вот тут я и задумался. Чтобы там эти боши не говорили, но для Европы настанут тяжёлые времена. Не надо быть пророком и провидцем. Поезжайте в Париж и посмотрите, сколько там приезжих бездельников. Уже сейчас многие недовольны. А что будет через пять или десять лет?

Мои размышления прервал телефонный звонок. Неудовлетворённая секретарша уже ушла домой, поэтому я отложил в сторону журнал и снял трубку.

— Кто это говорит?!!!

— Карим Шайя. Я вас слушаю.

— Кто?!!!

— Фрау Вульф, это говорит Карим Шайя. Чем могу вам помочь?

— Почему мой муж не поднимает трубку?!!! Я уже полчаса не могу до него дозвониться!!! Что у нас там происходит?!!! Этот жирный боров…

Дальше я не слушал. Словарный запас фрау Вульф был, (как бы это помягче выразиться), несколько ограничен. Увольте это повторять! Все эти фразы и речевые обороты можно услышать в любом портовом кабаке. Если вам повезёт и вы наткнётесь на пьяного боцмана, то будет очень похоже на нашу, горячо любимую, фрау Вульф. Даже внешне. Слушать это ещё раз не хотелось. Я прикрыл ладонью телефонную трубку и посмотрел в сторону кабинета. Стена между приёмной и кабинетом была стеклянной. Этот «жирный боров», герр Вульф сладко спал. Он положил голову на стол и храпел. С улыбкой на лице. Видимо ему снилось свежее пиво, свиная рулька с тушёной капустой и секретарша в эротическом белье. Как раз в таком, который я видел в журнальной рекламе. Красивая вещица. Надо будет Хельге подарить. Она оценит.

— Почему вы молчите?!!!

— Я пытался связаться с вашим мужем…

— Кар…

— Фрау Вульф, у вашего мужа сейчас очень важное совещание. К нему прибыли господа из муниципалитета. Как только он освободится, я обязательно передам, что вы звонили.

Фрау Вульф прошипела что-то связанное с нетрадиционным сексом и отключилась. Я вернулся к статьям в журнале. Пройдёт ещё пара часиков, шеф проснётся и мы отвезём его домой. Не раньше. Если привезти его пьяным, то жена будет в бешенстве. В таком состоянии она может сделать всё, что угодно. Например? Может запустить в своего благоверного чем-нибудь тяжёлым. В последний раз это была глиняная статуэтка изображающая Купидона. Увесистую фигурку я успел поймать, но она выскользнула у меня из рук и разбилась. Вы бы слышали, сколько было криков по этому поводу! Можно подумать, что она хотела (с помощью куска глины), поразить сердце своего мужа, а я, скотина эдакая, помешал их будущему счастью.

Вечером, когда Вульф проснулся, я отвёз его домой. Хмурого и неудовлетворенного. На жирной щеке шефа отпечаталась газетная передовица. Видимо подложил свежую прессу вместо подушки. У ворот гаража стоял Мерседес его жены, с разбитым левым крылом. Судя по царапинам на столбах, фрау плохо прицелилась и не попала с первого раза. После этого она решила не рисковать и оставила машину на тротуаре. Дома, как обычно, шефу закатили скандал. Он не улучшил его настроения. Видимо поэтому, шеф пришёл на работу хмурым и с изрядным синяком на правой скуле. Потом, долго не раздумывая, одним махом уволил трёх сотрудников. Меня — за грубость при общении с его женой. Очаровательную (и безотказную как автомат Калашникова) секретаршу — за непрофессионализм. Водителя — за разбитую машину. Надо заметить, что машину разбил не водитель, а его жена. Но это уже мелочи. Ничего не стоящие мелочи.